Сын боярский. Победы фельдъегеря - Страница 45

– Сколько татар в монастыре?

– Думаешь, из мешка видно?

– Беги к дому боярина!

Взяв поводья татарской лошади, Алексей привязал их к луке седла своей лошади. В темноте за своего сойдёт, лошадь вроде как заводная.

Сняв с татарина малахай, он натянул его прямо на свой шлем. Так шлем отблескивать не будет, и он опять же в темноте сойдёт за своего.

Завершив все эти приготовления, Алексей вскочил на коня.

Копыта лошади прогромыхали по небольшому бревенчатому мосту, и на фоне белых монастырских стен Алексею стали видны татары. Они спешились – пешим штурмовать удобнее. И вроде немного их тут, не больше десятка, но для одного человека – с избытком.

Неожиданно со стены монастыря на татар полилась кипящая вода. Крики ошпаренных, крики боли, радостные вопли монахов! Момент подходящий!

Алексей обернулся, отсёк саблей поводья татарской лошади – сейчас она только мешать будет – и тронул каблуками бока лошади. Саблю он держал в опущенной руке, чтобы блеском стали не выдать себя.

С ходу, слегка наклонившись вправо, он ударил одного по голове, сделал полуоборот влево и нанёс ещё один удар. Лошадь смяла ещё одного татарина.

Монахи, находившиеся на монастырской стене, ничего не могли понять – что за бой внизу и кто его ведёт?

Алексей же опасался одного – как бы монахи снова кипящую воду или того хуже – кипящую смолу – сверху не вылили. Он круто развернул коня: татары уже пришли в себя и могли кинуться на него.

С монастырской стены донёсся крик:

– Шутов, ты ли это?

– Я!

Алексей ответил не задумываясь, понимая, что пока он объясняться будет по поводу того, что он дружинник боярина Кошкина, татары его в оборот возьмут. Проще соврать, для дела сейчас полезнее.

Со стены бросили две сулицы – причём удачно. Татары-то к Алексею повернулись, спины подставили.

Один из монахов железную кошку бросил – они ими деревянные вёдра из колодцев достают, коли те срываются. Острыми крючьями кошка вонзилась в тело татарина.

Монахи потянули кошку на себя, и как татарин ни пытался освободиться, вытащили его на стену и добили дубинами.

Вот это помощь! Двое ошпаренных корчатся у стены, да один невредимый пока ещё к лошадям бежит.

Алексей бросился за ним.

Татарин, как заяц, стал петлять, пытаясь уйти от погони. Но куда пешему от конного уйти? Догнав татарина, Алексей зарубил его.

С монастырской стены снова раздался крик:

– Шутов, ты один?

– Один, – невозмутимо отозвался Алексей.

– Несколько татар наших людей в полон взяли. Вон туда, на Мелентьево погнали.

– Понял! Кто-нибудь из вас на коне сидел? Помощь мне нужна!

Монахи стали переговариваться.

– Будет тебе помощь!

Монастырские ворота монахи побоялись открывать, спустили со стены на верёвке монаха в чёрном подряснике.

– Саблю возьми для себя – вон татары лежат.

Монах, судя по быстрым движениям – молодой, вытащил саблю из ножен убитого татарина.

– Там кони татарские стоят, выбирай себе любого.

Сделать это оказалось непросто. Кони знали своих хозяев и чужого к себе не подпускали, кусались.

Монаху помог Алексей, врезав одной лошади кулаком промеж глаз. Та очумело замотала головой и враз присмирела.

– Садись, дорогу покажешь. Догонять наших надо.

Монах поскакал впереди, только полы подрясника развевались, как чёрные крылья. Ни дать ни взять – настоящий демон смерти.

Четверть часа скачки – и впереди показалась тёмная масса. До Алексея и его спутника доносились удары и стоны – это татары хлестали людей ногайками, чтобы те шли быстрее.

– Я слева, ты справа, – шепнул Алексей монаху и тут же крикнул: – Бей татар!

Они налетели на колонну, как филины в ночи.

Татары не ожидали сзади удара конных, и потому двоих из них удалось срубить сразу. Ещё двое, ехавшие впереди, развернулись и кинулись в атаку, по обыкновению своему завизжав. Ну да не на слабаков напали, не напугают!

Трудно биться в темноте, удар запросто пропустить можно.

Алексей обменивался с татарином ударами, лихорадочно пытаясь придумать, как бы его половчее снять.

В это время на дороге, позади татар, раздался конский топот. Не выдержав, татарин обернулся на миг – поглядеть, свои или чужие за спиной? Тут-то его Алексей и подловил, уколол саблей в бок – едва дотянувшись, почти лёг при этом на шею своей лошади.

Подскакав к татарину, который бился с монахом, сильно ударил его по правому плечу саблей – но плашмя. Такой удар сушит руку, и она перестаёт слушаться.

Сабля выпала из руки татарина.

Пленные стояли, смотрели на бой. Их было человек двадцать, и убежать они не могли – связаны одной верёвкой.

Алексей показал татарину саблей на землю:

– Слазь, а то зарублю.

Татарин послушно слез.

И монах, и Алексей время от времени поглядывали назад. Кого несёт сюда – татар или рязанцев? От этого теперь зависела жизнь пленных, да и самих Алексея с монахом.

Из-за деревьев выехали конные, и Алексей увидел, что в свете луны на их головах поблёскивали шлемы. От сердца у него отлегло – свои.

Всадники подъехали поближе, и татарин сник. Надеялся, видимо, считал, что свои едут.

Алексей же насторожился. Раз своих ждёт, значит – где-то ещё супостат разбойничает.

Группу всадников возглавлял Захарий. Это он подмогу из Дубняков привёл, четверых ратников.

В темноте Захарий как-то узрел Алексея:

– Алексей, показывай, где басурмане?

– Алексей? – изумился монах. – Ты же говорил, что боярин Шутов? То-то я голос не узнаю!

– Какая тебе разница? Дружинник я боярина Кошкина. Просто объяснять долго было, да и не время.