Сын боярский. Победы фельдъегеря - Страница 54

Увидев это, Алексей хватку ослабил:

– Сдаёшься? Не то придушу, как курёнка!

– Сдаюсь, – нехотя сказал ратник.

К этому моменту вся схватка уже закончилась. Прохор одолел другого новика, а Иван проиграл вчистую. Рановато ещё ему, новику, против опытного ратника выступать, не выстоять.

– Ага! – закричал Кошкин. – Чья взяла? Знай моих!

Бояре зашумели.

– Аверкий, с тебя бочонок фряжского вина! Да не вздумай запамятовать!

Бояре раззадорились:

– А теперь давай моих против твоих!

В центр двора вышли две другие группы. Но они как-то вяло боролись, больше барахтались в снегу.

Зрители разочарованно загудели и стали расходиться.

Бояре продолжили пир в трапезной, ратники же боярские уселись обедать в воинской избе. Еду подали простую, но сытную: каждому по куриной полти, да с лапшой, рыбки копчёной, пирогов с убоиной да пива вдосталь.

После еды к Алексею подошёл его бывший противник и протянул руку:

– Меня Егором звать.

– Алексей, – он пожал протянутую руку.

– Ты рязанец ли? Славяне ногами подсечки делают – но чтобы через себя перекидывать? Не ожидал я.

– В Литве служил, – слукавил Алексей.

– То-то я смотрю – говор у тебя не наш. Ну теперь знакомы будем. Приведётся ещё встретиться на смотре али на заставе.

– Дай-то Бог.

К вечеру бояре засобирались домой – все уже в изрядном подпитии. Дворовые холопы каждого вынесли, в сани уложили, шкурами заботливо прикрыли.

Кошкин так до самого имения и проспал в хмельной дрёме. Когда Захарий во дворе помогал ему из саней подняться, боярин пьяненько улыбнулся:

– Славно погостевали. Теперь как-нибудь к Аверкию в гости надобно съездить, пусть проставляется.

Хлопцы в пути озябли: мороз да ветер в лицо, да не под тёплой шкурой, как боярин. Ноги в сапогах застыли, хоть и в двух портянках.

«Носки шерстяные надо покупать – себе и парням, пока ноги не отморозили. А ещё лучше – валенки», – подумал Алексей.

Скромно перекусив пирогами с сытом, они направились в свою избу, к печке – отогреваться. В избе хорошо, тепло, полати широкие так и манят.

Парни шустро разделись и, пока Алексей возился, уже успели уснуть. Он вспомнил, как провёл схватку, и улыбнулся. Жаль, не видел со стороны, как его парни бились. С тем и уснул.

Утром разбудил его ворон – каркнул над ухом. В маленькие слюдяные оконца били холодные лучи зимнего солнца.

– Вставать пора? Эх, неохота!

Боярин и вовсе после полудня из избы вышел. Лицо его было помятое, но довольное.

Глава 8. Смотр

Через седмицу приехал гонец с известием, что великий князь объявляет смотр боярским дружинам.

Смотры устраивали два раза в год.

Кошкин был доволен. Если летом он не мог выставить никого, то теперь – аж троих ратников. Сам-то он по причине увечности в смотрах и боевых походах участвовать не мог.

К назначенному дню выехали в Переяславль. Впереди на розвальнях – сам боярин, за ним – ратники. Оружие при себе, кольчуга и шлем в перемётной суме. Всем ратникам дворовые холопки носки шерстяные, толстые связали. Ногам тепло – не как в валенках, конечно, но уже ноги так не мёрзли.

По мере того как к столице рязанской приближались, ратного люда прибавлялось. То на одном перекрёстке к ним присоединялся отрядик – а то и одиночный воин, то на другом. Алексею это напоминало ручьи – сливаясь вместе, они образуют реку.

В Переяславль-Рязанский прибыли вечером. Кошкин снял комнаты на постоялом дворе: людям и лошадям отдых требовался, за день полсотни вёрст одолели, да по зимнику. Пусть кое-где срезали, двигаясь по льду замёрзших рек. Летом дорога длиннее, зато ехать комфортнее.

Поужинав, легли спать.

Утром после завтрака лошадей чистить стали. Хоть и зима, и пыли вроде нет, а всё равно коня в порядок привести надо. Копыта у лошадей подрезали ещё дома, подковы новые поставили, гривы и хвосты слегка подстригли. Боярин сбрую ещё дома осматривал, чтобы перед князем не осрамиться: оружие и амуниция всегда в должном порядке были, но ещё раз проверили, чтобы всё наточено было. А уж чтобы ни точки ржавчины – это само собой разумеется. Шлемы надраили так, что они сияли на солнце.

Вывели коней из денников, выстроились рядом. Боярин сам придирчиво ратников осмотрел, лошадей, но остался доволен – придраться не к чему. Сам на смотрах раньше был, знал, что князь спрашивает жёстко, требовательно, спуску не даёт.

И другие бояре во дворе занимались тем же. Сутолока, шум, бряцание железа.

И вот все потянулись на окраину, где раньше торг был. Места много, снег утоптан.

Бояре своих ратников в ряд поставили, в первую линию – пешцев, у кого они были; вторым рядом – конные.

Пока расставляли, поспорить успели. На правом фланге – ратники именитых бояр, у кого род старше, почётнее; в середине – ратники бояр заслуженных, а слева – малоземельные, кто и боярин и ратник в одном лице. И Кошкин тут стоял бы, кабы не увечье. А ноне и дружина есть, хоть и малая, и заслуги.

Долго толкались, спорили, уступать никто не хотел. Передвинешься, стало быть – признаешь, что род твой хуже, чем у соседа.

Сутолоку прервал воевода:

– Великий князь едет, а вы как торговцы на торгу. Подеритесь ещё. Всем по местам стоять!

Бояре, кто по здоровью или возрасту в смотре участвовать не мог, встали впереди своих ратников, а не в общем строю. Таких изрядно набралось, едва ли не четверть. Он и понятно: служба боярская трудна, в боевых походах ранения получали, увечья, а другие и вовсе живота лишались.

Справа показался князь со свитой. Все на конях, украшенных сбруей поверх вышитых попон. На княжеском коне попона красная, как и шерстяной княжеский плащ. Одежду красного, алого цвета мог носить только князь.