– Не ошибся я в тебе, Алексей, есть в тебе стержень! Давай выпьем за мужей славных. И за тех, кто жив, как мы с тобой, и за тех, кто голову сложил за Отчизну.
Они выпили до дна и закусили.
– Теперь давай о тебе поговорим. Будешь у меня служить?
– За тем и вернулся.
– Похвально! Условия прежние. Хочешь, выселки себе бери на пропитание, хочешь – в имении живи. Я-то к ратной службе не годен уже, а двоих ратников каждый год выставлять должен.
– А второй кто?
– Второго нет пока. А что за девица с тобой? Сама пригожая, ладная, а лицо… – Боярин сокрушённо покачал головой.
– Никто она мне, сироту подобрал. Просить тебя хочу – возьми её в прислуги, за крышу да пропитание служить будет.
– Так спишь ты вроде с ней? Полюбовница?
– Не поверишь – как брат и сестра. Постель одна, это верно. Не было денег на ещё одну комнату в постоялых дворах. Но не прелюбодействовал я с ней, не было этого.
– Надо же… А по твоему виду не скажешь, что святоша.
– Досталось ей в жизни, зачем обижать?
– Ладно, беру. Только если не полюбовница она тебе, отныне пусть в людской спит, на женской половине. Блуда в доме своём не потерплю. Кабы венчаны были…
– Понял, спасибо тебе.
– Эх, мне бы ещё одного ратника! Сам понимаешь, не выставлю – землицу урежут.
– Тут я тебе не помощник.
– А хочешь, выбери холопа из молодых, научи. Оружие, коня я дам! – загорелся Кошкин.
– Я-то не против, только ты же понимаешь, боярин, что человек сам желать должен? А если он за сохой ходил и другого дела для себя не мыслит, какой из него воин? Да и долгое это дело – воина обучить.
– Время пока терпит. Мне, по руке моей, послабление на год дали, – боярин поднял культю.
– Тогда приглядывай холопа сам или со стороны бери, а я научу.
– Давай за то выпьем! – Кошкин радостно улыбался.
Его можно было понять. Князь с него жёстко спрашивает. Имеешь землю – дружинников выставляй для службы. А откуда их взять? То крымчаки нападут, то волжские татары, то ногайцы, а то и Литва подступится. Ратники гибнут, а холопов в плен угоняют – кто спрятаться не успел. Где новых людишек взять? Детишки у холопов есть, да когда они подрастут?
И Алексей стал понемногу заниматься воинскими искусствами. Саблей фехтовал с воображаемым противником, сулицу – коротенькое копьецо – в чурбак кидал, пока в щепы его не превратил. По утрам бегал, да с утяжелениями – на загривок мешок с песком клал, да с полной боевой выкладкой.
Холопы поначалу удивлялись:
– Чудит сын-то боярский!
А боярин кивал одобрительно – воинскую службу он знал.
Вопрос с людьми решился неожиданно быстро. В одну из ночей в ворота застучал гонец, прискакавший на взмыленной лошади.
Захарий побежал открывать.
– Боярина зови немедля.
Боярин вышел на крыльцо.
– На Нижнюю Масловку татары напали! Боярин Шутов помощи просит!
– Ах ты, беда какая! Скачи в Дубняки, к боярину Звереву, тоже пусть собирается.
– Не могу! Лошадь насилу на ногах стоит, едва не запалил я её.
– Захарий, седлай коня, скачи в Дубняки!
– Понял уже.
Захарий стал седлать лошадь и довольно быстро выехал со двора. Гнать, даже по дороге, в такую темень опасно. Не ровён час, лошадь споткнётся, и себе ноги переломает, и всадника покалечит.
Алексей шум, стук в ворота и часть разговора услышал, собираться стал как на войну – поддоспешник, кольчуга, шлем. Сапогами притопнул, портянки осаживая. Саблей опоясался, щит схватил. В коридоре с боярином столкнулся.
– Готов уже? Молодца! Гонец дорогу покажет.
В конюшне у лошадей хлопотал молодой холоп. Для Алексея его лошадь оседлал да взнуздал. А для гонца запасную лошадь боярина вывел – по его же распоряжению, ворота распахнул.
Боярин крестным знамением Алексея благословил:
– Бей нечестивых, чтобы путь сюда забыли!
Оба всадника вынеслись со двора. Впереди гонец скакал, за ним – Алексей. Как гонец дорогу различал, непонятно. Чтобы глаза ветками не выхлестать, Алексей к шее лошади прильнул.
– Сколько татар? – крикнул он гонцу.
– Кто их считал? Десяток-два!
Понятно. Татары в набеги на Русь, на Польшу, Литву ходили почти ежегодно. Но тогда двигалось большое войско. Набеги же по своему усмотрению проводила местная знать. Собрали десяток-два-три воинов со стойбища – и айда на Русь, за трофеями! Кровь разогнать, потешиться, пленных захватить.
Такие рейды были скоротечными. Налетели, кого можно порубали, остальных верёвками связали – и быстрее уходить, пока русичи силы не собрали да не перебили нападавших. И такие случаи бывали.
Сначала Алексей услышал колокольный набат. Непрерывно бил колокол, оповещая народ, – тревога! Потом, едва ли не под копыта скачущих лошадей, выбежал из кустов мальчонка лет семи, в одной длинной рубашке – успел отпрянуть.
– Деревня рядом! – прокричал гонец.
– Где боярский дом?
– Прямо! А за окраиной – монастырь! Деревенские туда побежали!
– Останься на опушке, не то сам к татарам попадёшь!
Гонец натянул поводья, останавливая лошадь, Алексей же ворвался в деревню.
Одна изба пустая, ворота и двери настежь распахнуты, во дворе труп селянина лежит. И во втором доме такая же картина.
Немного поодаль – боярская усадьба. Оттуда крики доносятся, звон оружия – держатся ещё!
Из-за туч на короткий миг выглянула луна, но её призрачного света хватило Алексею, чтобы понять, где татары. Они прыгали с коней на забор, пытаясь ворваться во двор.
Изнутри отбивались осаждённые. Забор крепкий, тын дубовый – но это не крепостные стены.
Алексей подскакал. Татары вначале не обратили на него никакого внимания, думая, что это свой. Пользуясь моментом, Алексей полоснул одного татарина по спине, второму отсёк правую руку.